ПЕСНЯ ВОЛКА
Это был наш год, Год Волка. Летом самки выкормили здоровых и сильных волчат. Много волчат. Тёмная принесла шестерых. Все выжили. Я смотрел как рос Первый и чуял, что последнюю зиму буду водить Стаю. Первому суждено занять моё место. Я хотел придушить его, пока он ещё маленький, но Ночное Солнце сказало: Седой, скоро ты будешь слаб. Кто поведёт Cтаю через Голодный Лес? Дай Первому возмужать и он станет Великим Охотником! Да, он убьёт тебя через осень, но Стая будет жить ещё долго.
- И я не тронул Первого.
читать дальше
Осенью семьи сошлись на Глухой поляне к югу от излучины Затерянной реки. Кроме меня пришли Быстрый, Хитрец, Живущий За Болотом, Певец, Раненый Лосем, Синий и Хромой. С ними пришли волчицы и много волчат. Волчата уже подросли. Они затеяли свару на краю поляны. Я не без гордости смотрел, как Первый берёт верх в схватках со сверстниками. Да, он вырастет Вожаком!
Матёрые оценивающе смотрели друг на друга: мало ли что могло случиться за долгое лето. Но все быстро убедились, что я - в порядке. Тревогу вызывал только приход Хромого. Шесть зим назад он водил Стаю. Потом я победил его. Победил, но дал уйти. Быстрый, а он был на зиму моложе меня, сказал тогда: Хромой вернётся и убьёт тебя.
Хромого не было с нами шесть зим. И вот он пришёл. Один. Без самок и волчат. Он не собирался биться со мной. Хромой сел на краю поляны и миролюбиво, но без страха посмотрел на меня.
Первый, подстёгиваемый опьянением лёгких побед, яростно бросился на чужака, но Хромой подмял его под себя. Я предупредительно оскалился, но Хромой не искал скандала. Он искал стаю. Он отшвырнул скулящего Первого и подошёл ко мне.
Размерами он превосходил меня. Ночное Солнце сказало мне однажды, что очень давно уже не водились в лесах волки крупнее Хромого. Но сила его была глупой силой. Поэтому Стаю водил не он, а я.
- У тебя хороший волчонок, - сказал Хромой.
Мне польстили его слова и я ответил:
- Ты его обидел. Будущий вожак не прощает обид. Следующей осенью он убьёт тебя.
- Следующей осенью он убьёт тебя, - возразил Хромой. - Я следующей осенью не приду.
- Ты говоришь словами Ночного Солнца. Не у него ли ты научился мудрости?
- Мудрость пришла ко мне поздно. Я стар. Прошлой зимой я не смог увести стаю от Приручённых Громов. Лысые Снимающие Шкуры убили всех в Горбатых Чащах. Я ушёл мимо Трепещущих Сторожей.
- Я готов поверить всему, но мимо Сторожей уйти невозможно.
- Поверь, я ушёл.
- Уходи и от нас, - я смог бы простить Хромому всё, кроме лжи. Волку, обманывающему вожака, нет места в Стае.
Хромой ушёл, сказав напоследок:
- Я знал, что ты не примешь меня.
- Ты опять отпустил его, - презрительно сказал Быстрый.
- Ты хочешь, чтобы твои клыки первыми рвали добычу? - возвысил я голос. Быстрый понуро отошёл.
- Стая пойдёт на север, - сказал я.
- Но там - Голодный Лес, - возразил Синий.
- Лес опустел на много дней пути, куда не пойди. Снимающие шкуры в который раз ранили Землю там, где рождается Солнце. Чёрная кровь бьёт из Земли и убивает всё вокруг. Только проклятые Лысые выживают там, где кровоточит Земля. Так сказало Ночное Солнце.
- Лес опустел, - согласился Хитрец. Я продолжил:
- Здесь нет доброй еды. Ночное Солнце зовёт нас на север. За Голодным Лесом стоит Каменный Лес. В нём мы отыщем еду.
- В Каменном Лесу много Лысых Снимающих Шкуры, - выразил сомнение Синий.
- В Каменном Лесу много волков, служащих Лысым, - слушающие меня, как один, презрительно отвернулись. Добрый знак: в моей Стае собрались гордые волки. Я возвысил голос: - Уж не думаете ли вы, что Седой собирается брать пищу из рук Лысых? Прирученные волки будут нашей пищей.
- Это злая пища. Лысые отомстят нам.
- Лысые уничтожили добрую еду, не спросив нас. Мы возьмём у них. Это справедливо. Пусть каждый скажет, идёт ли он на север, или скоро мы будем жрать друг друга, пока не останется один - Волколак. Я не хочу стать Волколаком. Теперь говорите вы.
- Надо идти на юг, - сказал Быстрый. - Там мы найдём еду.
- Я скажу после, - оскалился Хитрец.
Живущий За Болотом и Певец согласились с Быстрым. Настал черёд Раненного Лосем:
- Я знаю, где живёт Лось. Мы можем съесть его самку и малыша. Когда кончится еда, мы убьём самого Лося. Если кто-то из нас погибнет на охоте, мы съедим его.
- Твои зубы выбиты копытом Лесного Быка, в твоём сердце живёт страх перед сильной добычей. Не тебе звать Стаю на такую охоту.
- Когда твоё нутро согреет кровь Лося, ты забудешь свои слова. Поверь мне, Седой, я приведу Стаю туда, где пасутся лоси. Вы погоните их на меня - и у Стаи будет мясо. Потом ты спросишь у Ночного Солнца. Оно укажет путь.
Синий, самый старший из нас, был согласен с Раненым Лосем:
- Если Стая не согласна с Вожаком, Стая погибнет. Пусть будет так, как предложил Раненый Лосем. Путь выберем после охоты.
- Так будет, - согласился я.
И тут сказал Хитрец:
- Лесной Бык не простит нам смерти самки. Он будет мстить.
- Не нам бояться Лесного Быка!
- Но мы навлечём на себя с его гневом гнев Ночного Солнца. Оно замолчит, и нам не будет пути из зимы в лето.
- Говори, что хочешь ты.
- Надо убить самого Лесного Быка. Самку нельзя трогать - в её чреве растёт новый Лось. Если волки начнут убивать носящих самок, лоси исчезнут из наших лесов.
- Но Лысые и так уничтожили почти всех лосей.
- Лысые прокляты Ночным Солнцем. Деревья в лесах, трава в поле, птицы в небесах, рыбы в воде, хищники и травоядные - все не устают повторять проклятия Лысым Снимающим Шкуры.
- Ты прав, Хитрец. Мясо самок и молодых лосей мягче и слаще. Лесной Бык силён и опасен. Но Стая завалит его. Так будет. Веди нас, Раненый Лосем.
Снег спрятал запахи и следы, но обглоданная кора на осинах говорила нам, что судьба Лесного Быка уже решена.
Мы увидели лосей, выходящих из ельника. Густой лес гасил ветер. Тот жил только в макушках высоких сосен. Ветер был на нашей стороне. Их было трое: Бык, Лосиха и годовалый Телёнок. Лось уже сбросил рога, но и без них выглядел внушительно. Он вышел первым и, не замечая нас, притаившихся за располосовавшими пространство деревьями, вывернул широкую шею, как бы сообщая идущим следом самке и телёнку: путь свободен, без страха идите за мной.
Ночное Солнце, висящее за спинами лосей, как и ветер, покровительствовало нам. Лесной Бык замер, ожидая идущих следом. Ночь доносила до нас скрип снега под пугливыми копытами Лосихи и Телёнка.
Стать камнем - заповедь ожидающего в засаде. Я чувствовал: даже кровь в жилах замедлила свой бег. Кровь внутри камня.
Лесной Бык стоял на расстоянии трёх прыжков от меня. Его ожидала бы лёгкая смерть, но он тоже был способен понимать язык Ночного Солнца. И глядеть в него, как в воду. Его взгляд скользнул по зеркалу, сияющему в небесной бездне. И он увидел там своё отражение, а за ним - отражение огней, горящих попарно на застывших между соснами камнях, внутри которых пульсировали горячие реки, поддерживающие блеск холодного огня, высматривающего добычу. Увидел и понял.
Он ни секунды не сомневался: проревел яростно и зло и, развернувшись, рванул в сторону, уводя нас от идущих следом.
Я молнией летел среди сверкания и теней и чувствовал присутствие Тёмной, устремившейся за мной. Во время зимней охоты она всегда была моей тенью, не уступая это место даже Быстрому. И я чувствовал себя вдвое сильнее, если она была за спиной. Но сегодня не сила становилась главной. Лось, вздымая лёгкий, как пух тополя, снег, играючи уходил от нас на своих длинных и тонких, словно молодые стволы, ногах. Он хотел сделать большой круг и по обрыву над краем Булькающей Топи выйти на дорогу Лысых, надеясь, что мы не посмеем туда сунуться. Это был ещё не старый, но очень мудрый Лось. Он не знал одного: Быстрый, Синий и Певец уже ждали его над Булькающей Топью.
Скоро Лось скрылся за частоколом деревьев, всё яснее проступающих на фоне близорукого рассвета. Идти по его следам не имело смысла, и я стал заворачивать вправо, туда, где летом по дну оврага протекал широкий ручей, а сейчас покоился пушистый саван.
Ночное Солнце показало мне встречу Быстрого, Синего и Певца с Лесным Быком точно там, где и предполагал Раненый Лосем. Встреча оказалась смертельной для Быстрого: от страшного удара передним копытом волк рухнул, а развернувшийся Лось вмял его задними ногами в мягкий снег и полетел в сторону оврага. Синий и Певец немного замешкались, но спустя миг, мчались по его следам, и теперь Лесному Быку деваться было некуда.
Через сотню прыжков Стая серой змеёй выскользнула к обрыву из леса и дальше просто сопровождала жертву, затравленно стремящуюся вникуда. Овраг приближался. Я ликовал, предвкушая кровавое пиршество, когда вдруг понял, что этому Лосю по силам перелететь через овраг, как бы он ни был широк. Что-то предпринимать было поздно: до края оврага оставалось совсем чуть-чуть, Лесной Бык, прибавляя ход, почувствовав близкое спасение, грациозно приближался к нему. Я встал - и Стая замерла. Слышался только свист воздуха в разгорячённых глотках. Охота не удалась...
Но иначе думал Раненый Лосем. “Я приведу Стаю туда, где пасутся лоси. Вы погоните их на меня - и у Стаи будет мясо.“ - Он не выбросил слов на ветер. Да, не ему было тягаться с Быстрым, но он и не помышлял об этом. Если Быстрый, слепо уверовав в своё бессмертие, выскочил навстречу Быку, чтоб сразить его, выдрав горло затравленной жертве, то Раненый Лосем и не думал о победе в поединке с длинноногим гигантом, он загодя знал, что погибнет. Когда передние ноги Лося готовились последний раз коснуться земли по эту сторону оврага, Раненый молнией метнулся вперёд и, сбитый лосиными ногами, рухнул на замёрзшую и запорошенную снегом поверхность текущего по дну оврага ручья. Лесной Бык, споткнувшись и перевернувшись в воздухе, свалился на Раненого сверху. Было слышно, как у Лося хрустнул хребет. И всё смолкло. Не было ни воя, ни предсмертных криков.
Голодная Стая серой лентой скользнула вниз и набросилась на корчащееся в агонии тело.
Тяжёлое небо давило на спины. Ночное Солнце не появлялось много дней, но я помнил последние его слова и упорно вёл Стаю на север. Дорога шла по подмёрзшим, но ещё зияющим местами гнильно Бормочущих Омутов, Бесконечным Мхам. Никто не верил, что Мхи где-то заканчиваются, но Кровь Предков, текущая в жилах, ласкала сердце древней Памятью: по ту сторону Бесконечных Мхов лежит Каменный Лес с громадами стволов, стоглазо всматривающихся в ночь и слепнущих, когда над миром загорается день.
Тревога жила в моём сердце с той минуты, когда Стая отправилась в этот тяжёлый путь. Сытная плоть сожранного Лесного Быка придавала нам силы, но их могло не хватить для долгого перехода. Но не эта мысль лишила меня покоя. Следы Лосихи и Телёнка отдавали их нашим клыкам, но, следуя внутреннему Закону, я не позволил Стае преследовать последнюю в наших местах пищу. Когда я в последний раз слушал и видел Ночное Солнце, оно мне показало волчьи кости над Булькающей Топью. Обглоданные кости Быстрого. Кто-то из наших сожрал его труп и стал Волколаком. Кто?
Схватка была неизбежной.
дороге Тёмная охраняла мою спину, хотя раньше она всегда придерживалась Иерархии. В дороге - не на охоте. После гибели Быстрого за мной должен был идти Хитрец, за ним - Живущий за болотом. Но спину Тёмной охранял её выводок во главе с Первым. Матёрые молчали, хотя всем было ясно, что они скажут на ближайшем Совете.
На день Стая остановилась на тёмной поляне посреди острова, покрытого соснами, достающими облака.
- Днём Стая будет отдыхать, - сказал я. - Кто надеется найти пищу, может искать. Я искать не буду. Пищи в округе нет.
Мне возразил Синий:
- Послушай, Вожак. Ты не можешь знать, есть ли пища в округе. Следы занесены снегом, Ночное Солнце отвернулось и тучи легли между ним и нами.
- Я повторяю, хотя не люблю этого делать: кто надеется найти пищу, может искать. С первыми сумерками здесь, на поляне, начнётся Совет.
Голод разогнал Стаю по острову. Только Тёмная с выводком осталась рядом. Волчата разошлись по краям поляны и чутко вслушивались в голоса леса.
Ночь обрушилась мраком. Над лесом тонко завыл ветер, наклоняя верхушки деревьев к югу.
- Встречный ветер, сказала Тёмная. - Он не пустит нас на север.
- Ты думаешь не о том. Сумерки сменились мраком, а Стая не пришла на Совет. Стаи больше нет. Они сожрали самого слабого, и теперь придут за нами. Или уже пришли и ловят миг, когда мы устанем ждать.
Третий, у которого чёрная полоса между ушей, вскочил и изготовился. Шерсть поднялась гребнем.
- Подай голос, пришедший. Кто ты?
- Синий, сын Стаи.
- Почему опоздал?
- Вожак, они загрызли обоих моих волчат.
Ушедшая Из Капкана бросилась их защищать. Певец и Живущий за Болотом разорвали её.
- Почему жив ты?
- Они не вступили в драку. Хитрец сказал: иди и скажи Седому: северный ветер прогонит тучи, Ночное Солнце сделает наши клыки длиннее, оно поможет убить Седого и выпить его кровь.
- Глупец. Глаз Ночи откроется через шесть дней. Я не стану ждать так долго. Где они?
- На краю острова, с той стороны, где прячется Солнце.
Они расположились в низкорослом перелеске, переходящем в гладь, убегающую за край видимого. Матёрые охраняли Стаю с той стороны, откуда должен был появиться я. Добрый знак. Он говорит о том, что Стая не верит им и затаилась. Она ждёт схватки и пойдёт за тем, кто окажется сильней. И ещё о том, что не все волки жрали своих собратьев.
Останки Ушедшей Из Капкана дразнили ноздри остывающей кровью. Её плоть заполнила теплом и тяжестью желудки Хитреца, Живущего За Болотом и Певца. Не знаю, решился ли кто-нибудь из волчиц и первогодков разделить трапезу с этими тремя.
- Я пришёл убить всех, кто попробовал мясо Волка.
Они не ждали меня так скоро. Они не были готовы к схватке. Ушедшая Из Капкана сослужила им плохую службу.
Мои зубы сомкнулись на загривке Певца. Хрустнула шея. В следующий миг я уже был далеко от него и кричал Синему: “Добей Певца. Он - твой.” - Тот вскочил и, неловко вывернув шею вправо, тяжело бросился на меня, но Синий атаковал его слева и сшиб с ног.
Хитрец и Живущий За Болотом ощерились и одновременно прыгнули в мою сторону. Я успел отскочить и развернуться. Они столкнулись, ещё не приземлившись, и Хитрец своим весом оттеснил Живущего За Болотом. Я не мог упустить столь удобный для атаки миг. Но Хитрец был верен себе. Он не стал тормозить и кубарем, не по-волчьи, покатился вперёд.
Мои зубы сомкнулись там, где уже не было никого, и я ударился грудью в бок Живущего За Болотом. Мы упали, вгрызаясь друг в друга. Боль разорвала бок горячим и мокрым, но продолжающее двигаться тело вырвалось из сомкнувшихся челюстей противника, а мои нашли его шею. Пронизительный визг Живущего За Болотом парализовал ужасом окружающий лес, кровь ударила мощно и обильно. Через миг ещё раз. И ещё...
Хитрец бросился на меня сзади. Я не успел развернуться и вдруг понял, что проиграл. Но за мгновение до смерти я ощутил, как Хитреца смела с моей спины какая-то неведомая сила...
Первый, не размыкая челюстей, рванулся в сторону, разгибающейся лозой, вывернув шею - и на месте горла Хитреца осталась чернеющая кровью пустота... Первогодок победил Матёрого. Впервые на моей памяти... Синий душил опрокинутого на спину Певца... Пламя в боку бросило меня на снег... На этот раз не я, а они пришли ко мне. Или за мной. С трёх сторон света. Лишь светлый Восток, каждое утро рождающий Солнце, не был им подвластен, как неподвластен Огонь Тьме и Холоду - мрачным хозяевам Вселенной. Они склонились над моим остывающим телом и ощерились растущими на глазах клыками, - их тела остыли раньше, и Ночь, сбросив ветром одеяло туч, полностью раскрыла свой единственный Глаз. Время, только что совершившее скачок, - или это было беспамятство? - вдруг остановило свой бег. И неслышимый скрежет пронёсся по мирозданию. Скрежет, застопоривший ход механизма громадных проржавевших часов, что венчали Башню Возвышающуюся Над Всем. Неслышимый потому, что жил он в тот миг лишь во мне, и больше нигде.
И возобновилась схватка. Схватка вне времени. Схватка между Добром и Злом. И я верил, что заслоняю собой, своим умирающим телом, беззащитное Добро. И страшно было ошибиться.
Но не было рядом ни старика Синего, ни моего могучего сына, занявшего место Защитника Стаи в тот самый миг, когда я уже не в силах оказался её защитить.
И необоримыми стали эти трое: Хитрец с вырванным горлом, Певец со свёрнутой на бок шеей и Живший За Болотом с прокушенной артерией, - ведь сама Смерть подарила им бессмертие.
Но я ошибся. Добро не могло остаться беззащитным. Звёздный Остров Лося, вспыхнувший в небесах после его гибели в овраге рядом с Булькающей Топью, вдруг принял очертания лесного великана и указал мне путь к отступлению. Я взвился над лесом, удивляясь: почему Лось помогает мне, Волку, принёсшему ему смерть? - но сам ответил на собственный вопрос: ведь это я, Седой из рода Поджарого, оставил его семя жить на земле.
А там, вверху, рядом с Ночным Солнцем, мы с Лосем оказались сильнее этих троих, алчущих моей жизни. И они отступили во Тьму, приславшую их.
Тёмная не пожелала оставить меня, распростёртого между Жизнью и Смертью в замёрзшем лесу. Она согревала меня, лелея едва теплившийся огонёк Жизни. Она зализала страшную рану, зиявшую на моём правом боку. Она сохранила меня, но не сумела сохранить себя. Голод. Рядом лежало мясо. Мясо волков. Но Тёмная не притронулась к нему. И погибла. Она лежала рядом, до последнего мига согревая меня своим телом. В ледяных глазах замёрзла Любовь.
Дано ли услышать, о чём поёт Волк, глядящий в Глаз Ночи?
Память, заключённая в темницу забвения печатью крови предков, неожиданно вырвалась из неволи. Она переполнила меня Древним Знанием, и я ощутил, что отныне перестал быть ручным любимцем Глаза Ночи. Мы стали равны. Забытые некогда пути открылись мне.
Я допел мою песню.